В свое «сиреневое
царство»
Меня зовешь ты в
Петроград.
Что это: едкое
коварство?
Или и вправду ты мне
рад?
Как жестко, сухо и
жестоко
Жить средь бесчисленных гробов,
Средь диких выходцев с
востока
И «взбунтовавшихся
рабов»!
И как ты можешь, тонкий,
стильный,
Ты, принц от ног до
головы,
Жить в этой затхлости
могильной,
В болотах призрачной
Невы?
Скелетовидная Холера
И пучеглазая Чума
Беспутствуют, смеются
серо,
Ужасные, как смерть
сама.
И методически Царь Голод
Республику свергает в
топь…
А ты, который горд и
молод,
Пред ним –
опомнись! – не холопь!
Беги ко мне, страшись
«татарства»!
Мой край возник, как
некий страж.
Твое ж «сиреневое
царство» –
Болотный призрак и
мираж.
Не дай мне думать,
рыцарь верный,
Чей взлет всегда был
сердцу люб,
Что ты бесчувственный,
безнервный,
Что ты средь грубых сам
огруб.
1918. XII