Его устами русский пел
народ,
Что в разудалости веселой
пляса,
Век горести для
радостного часа
Позабывая, шутит и
поет.
От непосильных изнурен
забот,
Чахоточный, от всей
души пел прасол,
И эту песнь
подхватывала масса,
Себя в ней слушая из
рода в род.
В его лице черты
родного края.
Он оттого ушел, не умирая,
Что, может быть, и не
было его
Как личности: страна в
нем совместила
Все, чем дышала, все,
о чем грустила,
Неумертвимая, как
божество.
1925