Наступает весна… Вновь
обычность ее необычна,
Неожиданна жданность и
ясность слегка неясна.
И опять – о,
опять! – все пахуче, цветочно и птично.
Даже в старой душе, даже
в ней наступает весна!
Мох в еловом лесу
засинел – забелел в перелесках.
О, подснежники, вы –
обескрыленные голубки!
И опять в ущербленьях
губчатых, коричневых, резких
Ядовитые ноздри свои
раздувают сморчки.
И речонка безводная
вновь многоводной рекою
Стала, рыбной безрыбная,
сильной лишенная сил,
Соблазнительною,
интересною стала такою,
Что, поверив в нее, я
удилище вновь оснастил.
Я ушел на нее из
прискучивших за зиму комнат,
Целодневно бродя вдоль
извилин ее водяных,
Посещая один за другим
завлекающий омут,
Где таятся лохи*, но кто
знает – в котором из них?
Этот лох, и сморчок, и
подснежник незамысловатый,
Эта юнь, эта даль, что
влекуще-озерно-лесна,
Все душе, упоеньем и
радостью яркой объятой,
Говорит, что опять, что
опять наступает весна!
1932. Май, 7
Toila
__________
*Лох – название семги в
период нереста и сразу после него,
вероятно, от финского
lohi – лосось.