Живет по-прежнему Париж,
Грассирующий и нарядный,
Где если и не «угоришь»,
То, против воли,
воспаришь
Душою, даже безотрадной.
Буквально все как до
войны,
И charme все тот же в
эксцессере;
На карточках запретных
серий,
Как прежде, женщины
стройны, –
Стройней «натур», по
крайней мере…
И в «Призраках» его
разнес
Тургенев все-таки
напрасно:
Здесь некрасивое
прекрасно,
И ценны бриллианты слез,
И на Монмартре
Аполлон –
Абориген и завсегдатай.
Жив «Современный
Вавилон»,
Чуть не разрушенный
когда-то…
Там к Наслажденью семафор
Показывает свет зеленый,
И лириков король, Поль
Фор,
Мечтает о волне соленой,
Усевшись в цепком
кабаке,
Тонущем в крепком
табаке,
Где аргентинское танго
Танцует родина Пого.
Столица мира!
Город-царь!
Душа, исполненная
транса!
Ты положила на алтарь
Гражданство Анатоля
Франса.
Вчера в Jardin des
Tuileries
Я пробродил до
повечерья:
С ума сводящая esprits,
И paradis, и просто
перья…
Кабриолеты, тильбюри,
«Бери авто и тюль бери,
И то, что в тюле»… Я
пари
Держу: так все живут в
Paris.
Однако бросим каламбур,
Хотя он здесь вполне
уместен.
О, как
пьянительно-прелестен
Язык маркизы Помпадур!
Люблю бродить по
Lauriston
(Поблизости от
Трокадэро),
Вдоль Сены, лентящейся
серо,
К Согласья площади.
Тритон
И нимфы там взнесли
дельфинов,
Что мечут за струей
струю.
Египет знойный свой
покинув,
Спит обелиск в чужом
краю.
Чаруен Тюльерийский сад,
Где солнце плещется по
лицам,
Где все
Людовиком-Филиппом
До сей поры полно.
Грустят
Там нимфы темные, и
фавны
Полустрашны,
палузабавны.
Деревья в кадках, как
шары
Зеленокудрые. Боскеты
Геометричны. И ракеты
Фраз, смеха и «в любовь
игры»!
О, флирт, забава
парижанок,
Ты жив, куда ни
посмотри!
В соединении с
causerie –
Ты лишь мечта для
иностранок…
Стою часами у витрин.
Чего здесь нет! – и
ананасы,
И персики, и литры вин,
Сыры, духи, табак. Для
кассы
Большой соблазн и явный
вред,
Но неизвестен здесь
запрет.
Притом, заметьте,
скромность цен:
Дороже лишь в четыре
раза,
Чем до войны. И эта
фраза
Мне мелодична, как
«Кармен».
Здесь, кстати, все, что
ни спроси
Из музыки, к твоим
услугам,
И снова музыкальным
плугом
Вспахал мне сердце
Дебюсси…
А «Клеопатра», Жюль
Масснэ?
«Манон», «Таис»,
«Иродиада»?
По этим партитурам рада
Душа проделать petite
tournée
(Тут мне припомнился
Кюи,
Масснэ «расслабленным
Чайковским»
Назвавший. С мнением
«таковским»
Понятья борются мои).
На всем незримое клеймо:
«Здесь жизнь – как
пламя, а не жижа».
– Я лишь пересказал
письмо,
Полученное из Парижа.