Метелит черемуха нынче с
утра
Пахучею стужею в терем.
Стеклянно гуторят
пороги Днепра,
И в сердце нет места
потерям, –
Варяжское сердце
соловкой поет:
Сегодня Руальд за
Олавой придет.
А первопрестольного
Киева князь,
Державный гуляка Владимир,
Схватился с медведем,
под зверем клонясь,
Окутанный в шерсти, как
в дыме.
Раскатами топа
вздрожала земля:
На вызвол к Владимиру
скачет Илья.
А следом Алеша Попович
спешит,
С ним рядом Добрыня
Никитич.
– Дозволим
ли, – спрашивают от души: –
Очам Красно-Солнечным
вытечь? –
И рушат рогатиной зверя
все три –
Руси легендарные
богатыри.
Но в сердце не могут,
хоть тресни, попасть.
Не могут – и все! Что
ты скажешь!
Рогатины лезут то в
брюхо, то в пасть,
И мечется зверь в
смертном раже.
– А штоб тебя, ворог!.. –
Рев. Хрипы. И кряк.
Вдруг в битву вступает
прохожий варяг.
И в сердце Олавином
смолк соловей:
Предчувствует горе
Олава –
За князя Руальд,
ненавистного ей,
Жизнь отдал, –
печальная слава!
И вьюгу черемуха мечет
в окно,
И ткет погребальное ей
полотно…
1929
Toila