Эта удочка мюнхенского
производства,
Неизменная спутница
жизни моей,
Отвлекает умело меня от
уродства
Исторических – и
истерических! – дней.
Эта палочка тоненькая,
как тростинка,
Невесомая, гибкая,
точно мечта,
Точно девушка, –
уж непременно блондинка, –
Восхитительные мне
открыла места.
Нежно взяв ее в руки и
мягко лаская,
Как возлюбленную, я иду
с ней в леса,
Где не встретится нам
эта нечисть людская,
Где в озерах
поблескивают небеса.
Мы идем с нею долго – с
утра до заката –
По тропинкам, что
трудный соткали узор.
Нам встречается лишь
лесниковая хата,
Но зато нам встречается
много озер!
И на каждом из них, в
мелочах нам знакомом,
Мы безмолвный
устраивать любим привал.
Каждый куст служит нам
упоительным домом,
Что блаженство
бездомному мне даровал.
Наклонясь над водой и
любуясь собою
В отразивших небес
бирюзу зеркалах,
Смотрит долго подруга
моя в голубое,
Любопытство в тигровых
будя окунях.
И маня их своим
грустно-хрупким нагибом,
Привлекает на скрытый
червями крючок,
Чисто женским
коварством доверчивым рыбам
Дав лукавый, – что
делать: смертельный, – урок.
Уловив окунька,
выпрямляется тотчас
И, свой стан изогнув,
легкий свист торжества
Издавая, бросает,
довольная очень,
Мне добычу, лицо мне
обрызгав едва…
Так подруга моя мне
дает пропитанье,
Увлекает в природу,
дарует мечты.
Оттого-то и любы мне с
нею скитанья –
С деревянной
служительницей Красоты!
1927
Toila