Они придут – ни эти и не
те,
Те, что живут теперь и
прежде жили,
А новые, кто предан
Чистоте,
С лазурью в каждой
вене, в каждой жиле.
Безвраждные, не знающие
смут,
Незлобиво-прекрасные, –
придут,
Чтоб мы при них глаза
свои смежили.
Чтоб мы при них глаза
свои смежили
И отошли, погрязшие в
тщете,
В свой смертный сон,
чтоб больше не вражили
В уродстве, зле, грязи
и нищете.
Мы им уступим место на
планете,
И наши торжествующие
дети
Возгрянут гимн добру и
красоте.
Возгрянут гимн добру и
красоте,
Зло победят единодушно
или
Не будут вовсе жить, в
своей мечте
Узревшие лазоревые
были.
Пленительным и легким
станет труд,
Все лучшее себе они
возьмут
И забожат, как деды не
божили.
И забожат, как деды не
божили,
Грядущие, со взором, к
высоте
Направленным, с которым
подружили
Луна и звезды в светлой
темноте.
Они отвергнут спецное
гурманство,
Они воздвигнут культ
вегетарьянства
И будут жить в
священной простоте.
И будут жить в
священной простоте,
Служа не зверской,
дерзкой, мерзкой силе;
А духу своему, петь о
Христе,
О том, как мы Исуса
поносили
В своей бесчеловечной
пустоте,
Петь о Его
расхолмленной могиле,
Петь о Христовом пóдвижном
кресте.
Петь о Христовом пóдвижном
кресте
Могли б и мы, пока еще
мы были
Безгрешными, пока на
животе
Не ползали и не глотали
пыли.
Но нет: мы тьме сиянье
предпочли,
Погрязли в злобной тине
и пыли,
О том, кем быть могли,
мы позабыли.
О том, кем быть могли,
мы позабыли,
Предавшись
сладострастью, клевете
И всем земным
грехам, – мы утаили
В себе наш дух, в своей
неправоте.
Пусть нас,
разнузданных, без устрашенья,
Простить за дéянья и
прегрешенья
Они придут – ни эти и
не те.
Они придут – не эти и
не те,
Чтоб мы при них глаза
свои смежили,
Возгрянут гимн добру и
красоте
И забожат, как деды не
божили.
И будут жить в
священной простоте,
Петь о Христовом пóдвижном
кресте,
О том, кем быть могли,
мы позабыли.
1919. I
Тойла