Блузку надела
яркую, –
Зеленую,
ядовитую, –
И, смеясь, взяла меня за
руку,
Лететь желанье
испытывая.
Мы долго бродили по
городу –
Красочному старому,
Своей историей
гордому, –
Самозабвенною парою.
«Взгляните, как смотрят
прохожие:
Вероятно мы очень
странные», –
Сказала она, похожая
На лилию благоуханную.
И в глаза мои
заглядывая,
Склонная к милым
дурачествам,
Глазами ласкала, и
радовала
Своим врожденным
изяществом.
Задержались перед
кафаною,
Зашли и присели к
столику,
Заказали что-то пряное,
А смеха-то было сколько!
Терраса висела над
речкою –
Над шустрою мелкой
Милячкою.
Курила. Пускала колечки.
И пальцы в пепле
испачканы.
Рассказывала мне о
Генуе.
О дальнем гурзуфском
промельке.
Восторженная,
вдохновенная,
Мечтающая о своем
томике.
«Но время уже
адмиральское,
И – не будем ссориться с
матерью…»
С покорностью встал
вассальскою,
И вот – нам дорога
скатертью…
Болтая о всякой всячине,
Несемся, спешим,
торопимся.
И вдруг мы грозой
захвачены
Такою, что вот
утопимся!..
Влетели в подъезд. Гром.
Молния.
Сквозняк – ведь окно
распахнуто.
Притихла. Стоит
безмолвная.
И здорово ж тарарахнуло!
Прикрыла глаза улыбчиво
И пальцами нежно
хрустнула.
Вполголоса, переливчиво:
«Дотроньтесь, – и я
почувствую».
Ну что же? И я
дотронулся.
И нет в том беды,
по-моему,
Что нам не осталось
соуса,
Хотя он был
дорогостоимый…
1933. Июль, 10
Замок Hrastovac