Спеленут, лежу, покорный,
Лежу я очень давно;
А месяц,
черный-пречерный,
Глядит на меня в окно.
Мне страшно, что месяц
черный...
А, впрочем, – не все ль
равно?
Когда-то я был упорный,
Вил цепь, за звеном
звено...
Теперь, как пес
подзаборный,
Лежу да твержу одно:
И чем мой удел позорный?
Должно быть, так
суждено.
Водицы бы мне
наговорной, –
Да нет ее, не дано;
Чьей силою чудотворной
Вода перейдет в вино?
И страх мой – и тот
притворный:
Я рад, что кругом темно,
Что месяц корявый,
черный,
Глядит на меня в окно.
1908