1
Веленьем не моим, но мне
понятным,
Ты, непонятная, лишь мне
ясна.
Одной моей душой
отражена, –
Лишь в ней сияешь светом
незакатным.
Мечтаньям ли, молитвам
ли невнятным
Ты отдаешься средь тоски
и сна, –
От сна последнего ты
спасена
Копьем будящим, ядом
благодатным.
Я холод мертвый ядом
растоплю,
Я острого копья не
притуплю,
Пока живая сила в нем таится.
Но бойся за себя...
Порою мнится,
Что ложью острое копье
двоится –
И что тебя я больше не
люблю.
2
Я все твои уклоны
отмечаю.
Когда ты зла, – я тихо
утомлен,
Когда ты падаешь в
забвенный сон, –
С тобою равнодушно я
скучаю.
Тебя, унылую, брезгливо
презираю,
Тобой, несчастной, –
гордо огорчен,
Зато в глубокую всегда
влюблен,
А с девочкою ясною –
играю.
И каждую изменчивость я
длю.
Мне равно святы все твои
мгновенья,
Они во мне – единой цепи
звенья.
Терзаю ли тебя, иль
веселю,
Влюбленности ли час, иль
час презренья, –
Я через все, сквозь все
– тебя люблю.
3
Б. Б-у
...И не мог
совершить там никакого чуда...
Не знаю я, где святость,
где порок,
И никого я не сужу, не
меряю.
Я лишь дрожу пред вечною
потерею:
Кем не владеет Бог –
владеет Рок.
Ты был на перекрестке
трех дорог, –
И ты не стал лицом к Его
преддверию...
Он удивился твоему
неверию
И чуда над тобой
свершить не мог.
Он отошел в соседние
селения...
Не поздно, близок Он,
бежим, бежим!
И, если хочешь, – первый
перед Ним
С бездумной верою склоню
колени я...
Не Он Один – все вместе
совершим,
По вере, – чудо нашего
спасения...
1907
Париж