Уж третий день ни с кем
не говорю...
А мысли – жадные и
злые.
Болит спина; куда ни
посмотрю –
Повсюду пятна голубые.
Церковный колокол
гудел; умолк;
Я все наедине с собою.
Скрипит и гнется
жарко-алый шелк
Под неумелою иглою.
На всех явлениях лежит
печать.
Одно с другим как будто
слито.
Приняв одно – стараюсь
угадать
За ним другое, – то,
что скрыто.
И этот шелк мне кажется
– Огнем.
И вот уж не огнем – а
Кровью.
А кровь – лишь знак
того, что мы зовем
На бедном языке –
Любовью.
Любовь – лишь звук...
Но в этот поздний час
Того, что дальше, – не
открою.
Нет, не огонь, не
кровь... а лишь атлас
Скрипит под робкою
иглою.
1901