Ты жива еще, моя
старушка?
Жив и я. Привет тебе,
привет!
Пусть струится над
твоей избушкой
Тот вечерний
несказанный свет.
Пишут мне, что ты, тая
тревогу,
Загрустила шибко обо
мне,
Что ты часто ходишь на
дорогу
В старомодном ветхом
шушуне.
И тебе в вечернем
синем мраке
Часто видится одно и то
ж:
Будто кто-то мне в
кабацкой драке
Саданул под сердце
финский нож.
Ничего, родная!
Успокойся.
Это только тягостная
бредь.
Не такой уж горький я
пропойца,
Чтоб, тебя не видя,
умереть.
Я по-прежнему такой же
нежный
И мечтаю только лишь о
том,
Чтоб скорее от тоски
мятежной
Воротиться в низенький
наш дом.
Я вернусь, когда
раскинет ветви
По-весеннему наш белый
сад.
Только ты меня уж на
рассвете
Не буди, как восемь
лет назад.
Не буди того, что
отмечталось,
Не волнуй того, что не
сбылось, –
Слишком раннюю утрату
и усталость
Испытать мне в жизни
привелось.
И молиться не учи
меня. Не надо!
К старому возврата
больше нет.
Ты одна мне помощь и
отрада,
Ты одна мне
несказанный свет.
Так забудь же про свою
тревогу,
Не грусти так шибко
обо мне.
Не ходи так часто на
дорогу
В старомодном ветхом
шушуне.
<1924>