Кипела в речке темная
вода,
похожая на желтое
чернило.
Рыдал закатный свет,
как никогда,
и все кругом
рыдательное было.
Там, в зарослях, над речкой,
на горбе,
где только ветер
пролетает, плача, –
преступница, любовь
моя, тебе
я горькое свидание
назначил.
Кустарник кучился и
сыро прел,
дорога липла, грязная,
у склона,
и столбик покосившийся
серел.
а в столбике – забытая
икона…
Прождать тебя напрасно
не боюсь:
ты не посмеешь не
услышать зова…
Но я твоей одежды не
коснусь,
я не взгляну, не
вымолвлю ни слова –
пока ты с плачем ветра
не сольешь
и своего рыдательного
стона,
пока в траву лицом не
упадешь
не предо мной – пред
бедною иконой…
Не сердце хочет слез
твоих… Оно,
тобою полное, – тебя не
судит.
Родная, грешная! Так
быть должно,
и если ты еще жива –
так будет!
Рыдает черно-желтая
вода,
закатный отсвет плачет
на иконе.
Я ждал тебя и буду
ждать всегда
вот здесь, у серого
столба, на склоне…