А. Мариенгофу
1
Трубит, трубит
погибельный рог!
Как же быть, как же быть
теперь нам
На измызганных ляжках
дорог?
Вы, любители песенных
блох,
Не хотите ль пососать у
мерина?
Полно кротостью мордищ
праздниться,
Любо ль, не любо ль,
знай бери.
Хорошо, когда сумерки
дразнятся
И всыпают вам в толстые
задницы
Окровавленный веник
зари.
Скоро заморозь известью
выбелит
Тот поселок и эти луга.
Никуда вам не скрыться
от гибели,
Никуда не уйти от врага.
Вот он, вот он с
железным брюхом,
Тянет к глоткам равнин
пятерню,
Водит старая мельница
ухом,
Навострив мукомольный
нюх.
И дворовый молчальник
бык,
Что весь мозг свой на
телок пролил,
Вытирая о прясло язык,
Почуял беду над полем.
2
Ах, не с того ли за
селом
Так плачет жалостно
гармоника:
Таля-ля-ля, тили-ли-гом
Висит над белым
подоконником.
И желтый ветер осенницы
Не потому ль, синь рябью
тронув,
Как будто бы с коней
скребницей,
Очесывает листья с
кленов.
Идет, идет он, страшный
вестник,
Пятой громоздкой чащи
ломит.
И все сильней тоскуют
песни
Под лягушиный писк в
соломе.
О, электрический восход,
Ремней и труб глухая
хватка,
Се изб древенчатый живот
Трясет стальная
лихорадка!
3
Видели ли вы,
Как бежит по степям,
В туманах озерных
кроясь,
Железной ноздрей храпя,
На лапах чугунных поезд?
А за ним
По большой траве,
Как на празднике
отчаянных гонок,
Тонкие ноги закидывая к
голове,
Скачет красногривый
жеребенок?
Милый, милый, смешной
дуралей,
Ну куда он, куда он
гонится?
Неужель он не знает, что
живых коней
Победила стальная
конница?
Неужель он не знает, что
в полях бессиянных
Той поры не вернет его
бег,
Когда пару красивых
степных россиянок
Отдавал за коня печенег?
По-иному судьба на
торгах перекрасила
Наш разбуженный
скрежетом плес,
И за тысчи пудов конской
кожи и мяса
Покупают теперь паровоз.
4
Черт бы взял тебя,
скверный гость!
Наша песня с тобой не
сживется.
Жаль, что в детстве тебя
не пришлось
Утопить, как ведро в
колодце.
Хорошо им стоять и
смотреть,
Красить рты в жестяных
поцелуях, –
Только мне, как
псаломщику, петь
Над родимой страной
«аллилуйя».
Оттого-то в сентябрьскую
склень
На сухой и холодный
суглинок,
Головой размозжась о
плетень,
Облилась кровью ягод
рябина.
Оттого-то вросла тужиль
В переборы тальянки
звонкой.
И соломой пропахший
мужик
Захлебнулся лихой
самогонкой.
Август 1920