Пустыня… песок
раскаленный и зной…
Шатер полосатый разбит
надо мной…
Сижу я у входа, качая
дитя,
Пою я, и ветер мне
вторит, свистя…
И вижу я – кто-то
несется ко мне
На черном, как уголь,
арабском коне,
Рисуясь на склоне
небес голубом,
В чалме драгоценной с
алмазным пером.
«Привет тебе, путник!
В шатер мой войди,
Останься, коль долог
твой путь впереди;
Я фиников лучших для
гостя нарву,
И миррой твою умащу я
главу.
Я мех твой наполню
струею вина…
Властитель уехал, –
войди, – я одна…
Привет тебе, гость
мой, посланный судьбой,
Да внидут и мир и
отрада с тобой!»
«Устал я, – он молвил,
– и путь мой далек,
В край солнца и роз я
спешу на восток…
Но некогда медлить… я
еду… прощай!…
Один поцелуй лишь на
счастье мне дай».
Прозрачную ткань
отвела я с чела
И с тихим смущеньем к
нему подошла…
И вот наклонился ко
мне он с коня
И обнял так крепко, так
жарко меня.
И кудри его
благовонной волной
Закрыли мгновенно весь
мир предо мной!..
Лишь очи, как звезды,
сверкали во тьме
И страстные думы
рождали в уме…
И слышалось будто
сквозь облако грез:
«Умчимся, умчимся в
край солнца и роз».
Но острым кинжалом мне
в сердце проник
Ребенка нежданно
раздавшийся крик.
И руки мои опустились
без сил,
И с ропотом он от меня
отступил…
Как чары полудня,
мелькнув предо мной,
Исчезли и всадник, и
конь вороной…
И замерли звуки
манящих речей,
Что сладко в душе
трепетали моей, –
Их ветер пустыни унес
без следа
Далеко… далеко… навек…
навсегда…