Мне снилося, что яблони цвели,
Что были мы детьми, и,
радуясь, как дети,
Сбирали их цветы
опавшие – с земли,
Что было так светло,
так весело на свете
Мне снилося, что яблони цвели…
«Смотри наверх, – сказала я, – скорей.
Там бело-розовый бутон
раскрылся новый,
Сорви его, достань!» –
По прихоти моей
Ты влез на дерево, но,
спрыгнуть вниз готовый,
Упал на груду сучьев и камней.
И умер ты… Но грустно было мне
О том лишь, что одна
осталась я на свете,
Что не с кем мне
играть, и по твоей вине…
Не правда ли, как злы
порой бывают дети,
И как на них похожи мы… во сне?
Мне снился бал. Гремящий с дальних хор –
Оркестр был так хорош,
так сладки вальса звуки,
Мой стройный кавалер
так ловок и остер,
Что упоенье нам тесней
сближало руки
И влагою подернуло наш взор.
Мне нравился весь этот блеск и ложь;
В чаду восторга я
смеялась и плясала,
Нарядна, как цветок,
как бабочка… И что ж?
Вдруг весть ужасную
приносят мне средь бала,
Что болен ты, что ты меня зовешь!
И велика печаль была моя,
Но сердцем я, мой друг,
не о тебе скорбела, –
Я плакала, в душе тоску
и гнев тая,
Что вальс из-за тебя я
кончить не успела,
Что рано бал должна оставить я!
О, эти сны!.. Ведь это только – сны?
Зачем же все растет в
груди моей тревога
И мысли торжеством
мучительным полны?
За то, что я тебя –
люблю, люблю так много,
Моя любовь и грусть отомщены?!
15 сентября 1893