1
Там далеко-далеко, где
навис очарованный лес,
Где купается розовый
лотос в отраженной лазури небес,
Есть преданье о нежной
Родопис, приходившей тревожить волну,
Погружать истомленное
тело в голубую, как день, глубину.
И орел, пресыщенный
звездами, совершая заоблачный путь,
Загляделся на кудри
Родопис, на ее лебединую грудь,
И сандалию с ножки
чудесной отыскав меж прибрежных камней,
Близ Мемфиса, в сады
фараона полетел он с добычей своей.
Под ветвями кокосовой
пальмы раззолоченный высился трон,
Где свой суд пред
толпой раболепной самовластно вершил фараон.
И орел над престолом
владыки на минуту помедлил, паря,
И бесценную, легкую
ношу уронил на колени царя…
И царицею стала
Родопис, и любима была – потому,
Что такой
обольстительной ножки не приснилось еще никому…
Это было на радостном
Юге в очарованном мире чудес,
Где купается розовый
лотос в синеве отраженных небес.
2
Каждый вечер, на закате
Солнца гневного пустыни,
Оживает и витает
Призрак, видимый доныне.
Призрак Южной Пирамиды,
Дух тревожный, дух
опасный,
Вьется с вихрями пустыни
В виде женщины
прекрасной.
Это – царственной
Родопис
Вьется призрак
возмущенный,
Не смирившейся пред
смертью,
Не простившей, не
прощенной.
Скучно женщине
прекрасной,
Полной чарами былого
Спать в холодном
саркофаге
Из базальта голубого.
Ведь ее души могучей,
Жажды счастья и познанья
Не сломили б десять
жизней,
Не пресытили б желанья.
И душа ее мятется
Над пустынею безгласной
В виде женщины забытой,
Возмущенной и
прекрасной.