Был зимний день; давно
уже стемнело,
Но в комнату огня не
приносили;
Глядело в окна
пасмурное небо,
Сырую мглу роняя с
вышины,
И в стекла ударяли
хлопья снега,
Подобно стае белых
мотыльков;
В вечерней мгле
багровый свет камина
Переливался теплою
волной
На золотой парче
японских ширм,
Где выступал богатый
арабеск
Из райских птиц,
чудовищных драконов,
Летучих рыб и лилий
водяных.
И надо всем дыханье
гиацинтов
В таинственной
гармонии слилось
С бледно-лазуревым
отцветом шелка
На мебели причудливо
роскошной;
И молча ты лежала
предо мной,
И, уронив любимый том
Кольриджа
На черный мех
пушистого ковра,
Вся бледная, но
свежая, как ландыш,
Вся в кружево
закутанная, грелась
Ты в розовом мерцании
камина;
И я шептал, поникнув
головой:
«О для чего нам не
шестнадцать лет,
Чтоб мы могли
обманывать друг друга
Надеждами на вечную
любовь!
О для чего я в лучшие
мгновенья
Так глубоко, так
больно сознаю,
Что этот луч
открывшегося неба,
Как молния, потухнет в
море слез!
Ты так умна: к чему же
лицемерить?
Нам не помогут
пламенные клятвы.
Мы сблизились на
время, как и все,
Мы, как и все,
случайно разойдемся:
Таков судьбы закон
неумолимый.
День, месяц, год, –
каков бы ни был срок, –
Любовь пришла, любовь
уйдет навеки...
Увы, я знаю всё, я всё
предвижу,
Но отвратить удара не
могу, –
И эта мысль мне
счастье отравляет.
Нет, не хочу я
пережить мгновенье,
Что навсегда должно
нас разлучить.
Ты всё простишь, ты
всё поймешь – я знаю, –
Услышь мою безумную
мольбу!..»
Тогда с порывом ласки
материнской
К себе на грудь меня
ты привлекла
И волосы так нежно
целовала,
И гладила дрожащею
рукой.
И влага слез, твоих
горячих слез,
Как теплый дождь, лицо
мне орошала,
И говорил я в
страстном забытье:
«Услышь мою безумную
мольбу:
В урочный миг, как
опытный художник,
Ты заверши трагедию
любви,
Чтоб кончилась она не
пошлым фарсом,
Но громовым,
торжественным аккордом:
Лишь только тень тоски
и пресыщенья
В моих чертах заметишь
ты впервый, –
Убей меня, но так, чтоб
без боязни,
С вином в бокале,
весело шутя,
Из милых рук я принял
яд смертельный.
И на твоей груди умру
я тихо,
Усну навек, беспечно,
как дитя,
И перелью в последнее
лобзанье
Последний пламень
жизни и любви!..»
……………………………………………
1884