На бледном золоте
померкшего заката,
Как древней надписи
причудливый узор,
Рисуется черта
темно-лиловых гор.
Таинственная даль
глубоким сном объята;
И всё, что в небесах,
и всё, что на земле,
Ни криком радости, ни
ропотом страданья
Нарушить не дерзнет,
скрываяся во мгле,
Благоговейного и
робкого молчанья.
Преобразился мир в
какой-то дивный храм,
Где каждая звезда
затеплилась лампадой,
Туманом голубым
струится фимиам,
И горы вознеслись
огромной колоннадой;
И, распростерта ниц,
колена преклонив,
Как будто таинство
должно здесь совершиться,
Природа вечная, как
трепетная жрица,
Возносит к небесам
молитвенный призыв:
«Когда ж, о Господи,
окончится раздор
За каждый клок земли,
за миг существованья,
Слепых и грубых сил
ожесточенный спор?
Пошли мне ангела любви
и состраданья!..
Не Ты ли создал мир,
Владыка всемогущий,
Взгляни, – он пред
Тобой в отчаянье поник, –
Увы, не прежний мир,
не юноша цветущий,
А дряхлый и больной
измученный старик!..»
Тысячелетия промчались
над вселенной...
О мире и любви с
надеждой неизменной
Природа к небесам
взывает каждый день,
Когда спускается
лазуревая тень,
Когда стихает пыл и
гром житейской битвы,
Слезами падает
обильная роса,
Когда сливаются ночные
голоса
В одну гармонию
торжественной молитвы
И тихой жалобой
стремятся в небеса.
1883