Порой чета голубок над
полями
Меж черных туч мелькнет
перед грозою,
Во мгле сияя белыми
крылами;
Так в царстве вечной
тьмы передо мною
Сверкнули две обнявшиеся
тени,
Озарены печальной
красотою.
И в их чертах был
прежний след мучений,
И в их очах был прежний
страх разлуки,
И в грации медлительных
движений,
В том, как они друг
другу жали руки,
Лицом к лицу поникнув с
грустью нежной,
Былой любви
высказывались муки.
И волновалась грудь моя мятежно,
И я спросил их, тронутый
участьем,
О чем они тоскуют
безнадежно,
И был ответ: «С жестоким
самовластьем
Любовь, одна любовь нас
погубила,
Не дав упиться
мимолетным счастьем;
Но смерть – ничто, ничто
для нас – могила,
И нам не жаль
потерянного рая,
И муки в рай любовь
преобразила,
Завидуют нам ангелы,
взирая
С лазури в темный ад на
наши слезы,
И плачут втайне, без
любви скучая.
О, пусть Творец нам шлет
свои угрозы,
Все эти муки – слаще
поцелуя,
Все угли ада искрятся,
как розы!»
«Но где и как, –
страдальцам говорю я, –
Впервый меж вами пламень
страстной жажды
Преграды сверг, на цепи
негодуя?»
И был ответ: «Читали мы
однажды
Наедине о страсти
Ланчелотта,
Но о своей лишь страсти
думал каждый.
Я помню книгу, бархат
переплета,
Я даже помню, как в заре
румяной
Заглавных букв мерцала
позолота.
Открыты были окна, и
туманный
Нагретый воздух в
комнату струился;
Ронял цветы жасмин
благоуханный.
И мы прочли, как
Ланчелотт склонился
И, поцелуем скрыв улыбку
милой,
Уста к устам, в руках ее
забылся.
Увы! нас это место
погубило,
И в этот день мы больше
не читали.
Но сколько счастья
солнце озарило!..»
И тень умолкла, полная
печали.
1885