I
Ты помнишь, как, в
последних числах мая,
Явились мы в твой
радостный Эдем,
За юных дев бокалы
подымая,
Смеясь всему и
счастливые всем,
У светлых вод, в лугах
земного рая,
Стряхая пыль задач и
теорем?
Окончив алгебры экзамен
тяжкий,
Гордился я студенческой
фуражкой.
Подругами другими заняты
Казались мы. Но за игрой
наивной
«Donne-moi la rose»*
сказала томно ты,
И голос твой, звенящий и
призывный,
Во мне зажег неясные
мечты:
Заметил я движенья ножки
дивной,
Румяный зной ребяческой
щеки
И губок розовые
лепестки.
Еще дитя, ты годы
обманула,
Все лепестки спешила
развернуть:
Мои глаза невольно
притянула
Цветущая младенческая
грудь,
И что-то сладко сердце
мне кольнуло,
В него влились
предчувствие и жуть,
И я стоял перед тобой
влюбленный,
Впивая взор, весенний и
зеленый.
Ах, как боялся я, что
оскорблю
Тебя моей любовью. Шли
недели,
А я не смел сказать
тебе: «люблю»,
Не смел сознать, что я
уж близко к цели
И что пора причалить
кораблю.
Но строгие октавы
надоели:
Милей твой метр,
изысканный Кузмин,
Воспевший булку, Палатин
и тмин.
__________
*Дай мне розу (франц.).
II
Сердце бьется, сердце
радо!
Как под тенью винограда
Вкусен кофе поутру!
Знаю, все б узнать
желали,
Я в кого влюблен, в тебя
ли,
Или в старшую сестру?
Завели опять шарманку,
Что влюблен я в
гувернантку,
А она совсем глупа:
В дело спиритизм
пустила,
Думает, что всех
пленила,
Даже твоего papa.
Впрочем, на руку мне
это.
Захвативши томик Фета,
Огибаю огород.
Утра час и тих, и
сладок.
Ну как меж клубничных
грядок
Платье красное мелькнет?
Угрожаем близким гробом,
Старый пес с отвисшим
зобом
Чуть идет, клонимый
сном.
Очарованные мысли
Спят, как тучи, что
повисли
Над березовым холмом.
Отчего ж из-за березы
Мне в лицо дохнули розы?
Ты проходишь, взор
склоня…
Неумытая, из спальни,
Ты уж бегала к купальне…
Как белеет простыня!
III
Ночь осенняя полна разлуки
И невинной полудетской
ласки.
Пожимаю маленькие руки,
Всматриваюсь в узенькие
глазки.
Сердца моего биенье
слушай,
Лучше слов оно тебе
расскажет…
Вот и ваш балкон под
дикой грушей,
Скоро спать моя малютка
ляжет.
Нет, любви моей ничем не
выдам,
Нет, ничем тебя не
оскорблю я,
И прощаюсь с равнодушным
видом
И не добиваюсь поцелуя.
Будет он когда или не
будет?
Губ твоих вкушу ли
аромата?
Или девочка моя забудет,
Как поэт любил ее
когда-то?
Нет, я верю, этого не
будет,
Бог меня так больно не
обидит.
Кто тебя – ах! – кто,
как я, полюбит
И моя малютка это видит.
Всё, что в сердце есть
горячей ласки,
Вам одним, глаза моей
голубки,
Узкие, бессмысленные
глазки,
Маленькие розовые губки.
И один я на скамейке
круглой,
Небо черное горит
звездами.
Вот звезда скатилась и
потухла
Над безмолвными,
поблекшими садами.
Лишь ручей лепечет под
горою,
Как бывало майскими
ночами,
Только сердце мое,
полное тобою,
Всё исходит плачем и
стихами.
Только встанет солнце, я
уеду,
Много дав на чай милой
прислуге:
Как и нынче, все придут
к обеду,
И ты вспомнишь об
отсутствующем друге.
Звезды падают, и льются
слезы…
Не усну я, вспоминая об
отъезде.
К утру белые померзнут
розы…
Холодно сияние
созвездий.
IV
Его ты любишь и любима.
Глядишь с улыбкой
херувима,
И все тобой умилены.
Да, он хорош: высокий,
стройный,
Вполне, вполне тебя
достойный,
Вы так прекрасно
влюблены!
В избытке собственного
счастья,
Ты внемлешь с ласкою
участья
Напев моих влюбленных
строф.
С какой улыбкою змеиной
Сказала мне твоя кузина:
«Оставьте: ей не до
стихов».
Мне, право, ничего не
надо…
О, что за горькая
отрада:
При свете тусклого огня
До утра плакать в
кабинете
О том, что не было на
свете
Певца, несчастнее меня.