Незнакомый мне край!
Кони мчатся дорогою снежной,
Блещут южные звезды, и
лихо звенит бубенец.
Что чернеет вдали? это
дремлет в ночи безмятежной
Кременец.
И под небом январским,
в сияньи созвездий хрустальных,
С каждым мигом
растущих, горящих светлей и светлей,
В обнаженной степи
встали призраки пирамидальных
Тополей.
Замелькали дома, уж
людей попадается больше,
Стала круче дорога, и
в окнах мерцают огни.
Вот он – город,
любезный блистательным рыцарям Польши
В оны дни.
Надо мной монастырь;
горы встали и справа и слева;
Покосились столбы,
подпирая домишко кривой;
Вот развалины башни,
где бродит еще, королева,
Призрак твой.
Ты затих, Кременец,
где сбиралась на праздник веселый
Феодальная знать за
тяжелым от брашен столом;
Твоя слава прошла;
лишь угрюмые грезят костелы
О былом.
Старой Польши Афины,
где пел вдохновенный Словацкий!
Беспощадна Россия к
преданьям сраженных племен…
Как мне жалко тебя: ты
под серой шинелью солдатской
Погребен.
Я пришел в монастырь.
Как торжественно строг и высок он,
Напоенный преданьями
грозными Средних Веков!
Там святые глядят из
сиянья расцвеченных окон
С облаков.
Ты, готический храм,
воплотил устремление к выси
Из юдоли земной…
Появился в порталах твоих,
Легкой тенью скользя,
изможденный монах Дионисий,
Строг и тих.
Воздержаньем,
смиреньем и кротостью Богу угоден,
Без унынья и злобы
покинувший суетный мир,
Осеняет епископ
купель… «На водах глас Господень»
Грянул клир.
Заплескала вода, и
толпа преклонила колени,
И казалось: объемлет в
студеных водах Иордан
За крещенской водою
пришедших из дальних селений
Поселян.
Кременец! не забыть
твоих башен священного праха,
Между нами навек
завязалась какая-то нить,
И трапезы вечерней под
тихие речи монаха
Не забыть.