В древнем парке реют
тени,
И смеется синий пруд.
Полон тайн и
сновидений
Задремавший Чесни-Вуд.
Где фиалка взором юным
Оживила влажный дерн,
Пала ночь, и в свете
лунном
Бродит черный
Телькингорн.
Много лет в гробу
семейном
Рылся этот черный
крот.
Пахнет дорогим
портвейном
Высохший бесцветный
рот.
Лэди Дэдлок! На
мгновенье
Яркий луч разрезал
ночь:
Ты изведала забвенье,
К груди прижимая дочь.
И потух огонь
весталки,
И навек убита честь,
Но весенние фиалки
В гордом сердце будут
цвесть.
Но бесшумно, но упорно
Близится возмездья
час:
Черный призрак
Телькингорна
Движется во мгле
террас.
Полночь. Выстрел. Кто
застрелен?
Тени реют и зовут,
Но как прежде свеж и
зелен
Задремавший Чесни-Вуд.
Где синеют волны
пруда,
Там, где гуще тень аллей,
Под дубами Чесни-Вуда
Виден белый мавзолей.
Дряхлый всадник на
закате
Там замедлит бег коня,
И вздыхает об утрате,
Лоб крестом приосеня.
В листьях дуба шепчет
ветер:
«О, приди, я все
простил!»»
Дряхлый, бедный сэр
Лейчестер, –
Словно выходец могил.
1926