Века, разрушившие Рим,
Тебя не тронув,
пролетели
Над изваянием
твоим,
Бессмертный Марк Аврелий!
В благословенной тишине
Доныне ты, как
триумфатор,
Сидишь на бронзовом
коне,
Философ-император.
И в складках падает с
плеча
Простая риза, не
порфира.
И нет в руке его меча, –
Он провозвестник мира.
Невозмутим его покой,
И всё в нем просто и
велико.
Но веет грустью неземной
От царственного лика.
В тяжелый век он жил,
как мы,
Он жил во дни борьбы
мятежной,
И надвигающейся тьмы,
И грусти безнадежной.
Он знал: погибнет Рим
отцов.
Но пред толпой не
лицемерил.
Чем меньше верил он в
богов, –
Тем больше в правду верил.
Владея миром, никого
Он даже словом не
обидел,
За Рим, не веря в
торжество,
Он умер и предвидел,
Что Риму не воскреснуть
вновь,
Но отдал всё, что было в
жизни –
Свою последнюю
любовь,
Последний вздох отчизне.
В душе, правдивой и
простой,
Навеки чуждой
ослепленья,
Была не вера, а покой
Великого смиренья.
Он, исполняя долг,
страдал
Без вдохновенья, без
отрады,
И за добро не ожидал
И не хотел награды.
Теперь стоит он, одинок,
Под голубыми небесами
На Капитолии, как бог,
И ясными очами
Глядит на будущее,
вдаль:
Он сбросил дольней жизни
тягость.
В лице – спокойная
печаль
И неземная благость.
1891
Рим