Сказав «прости»
московским негам,
Я путь направил в
дальний край,
Где меж холмов, покрытых
снегом,
Лежит село Большой
Карай.
Здесь край глухой и
зарубежный.
<За> много дней
под пылью снежной
Исчез дорог последний
след,
И падшей лошади скелет
Один краснел пятном
ужасным.
И предприятием опасным
Казался путь пустынный
мой
Под колкой вьюгой
ледяной.
С утра метель шумит и
воет,
И валит пешехода с ног,
И снежной пылью ровно
кроет
Чуть видные следы дорог.
С какою жалобой унылой,
Как мать над детскою
могилой
Метель рыдает в час
ночной.
Она, как тяжело больной,
Всю ночь и мечется, и
стонет.
Проглянет бледно-мутный
день:
Не видно ближних
деревень,
И все однообразно тонет
В пространстве сером,
где слились
Заборы, горизонт и высь…
………………………………
На тесном жертвеннике
рядом
Сверкают дискос и потир.
Пшеницею и виноградом
Опять богат Господний
пир
О, что для сердца
заповедней,
Чем эти ранние обедни
В святых стенах
монастыря,
Когда несмелая заря
Чуть брезжит в окна
голубые,
Сияет белый омофор
И запах ладана, просфор,
Вино, сосуды золотые, –
Все, все о тайне
говорит,
И сердце радостно горит.
Декабрь 1918
Большой Карай