1
Вспомни о нашем
последнем свидании,
Под небом печальным
Зеленеющей Дании,
Где разносятся чайки
рыдания,
Споря с оркестром
купальным.
Вечером дали
Станут неверней,
туманней.
В окнах рояли
Нежно сольются с
словами простого романса
О ранней
Смерти влюбленного
Ганса.
В Дании горе
Станет прозрачней и
тише:
Между зеленых каштанов
сверкает так ласково море;
Мягко звонят колокольни
и высятся острые крыши.
Вечером сядь под
плакучей, развесистой ивой,
И Андерсена
Вспомнишь рассказ ты
тоскливый –
О том, как измена
Бедного, доброго Ганса убила.
Бедного, доброго Ганса убила.
Под ивой,
Там, где ребенком он с
нею бывал на свидании,
Да, под зеленою ивой
задумчивой Дании
Бедного парня могила.
Дания!
Помнит ли ныне твое
вечно серое море
Про всемирное, вечное
горе,
Про глухие страдания
Принца печального, в
черном берете, со шпагой?
Или уснуло оно,
погребенное влагой
Волн, что сереют и в
небо уходят, спокойные?
Всё неподвижно;
пестреют домов черепицы,
В лазури плескаются
флаги,
Льются оркестра
созвучия стройные,
И проносятся серые
птицы.
Да, но когда океан свою
даль затуманит,
Смолкнет тревога
докучная жизни вседневной,
Образ печального принца
под месяцем встанет –
Призрак тоскующий,
жаждущий мести и гневный.
Да, золотые предания
Ты сохранила, страна
безысходной неволи!
Небо неясное, воздух
больных меланхолий –
Зеленая Дания!
2
Помнишь ночь? Зари
дрожало пламя,
Летний день и холодел, и
гас.
По дороге пыльной, меж
полями,
Дребезжал наш ветхий
тарантас.
Ветер выл, холодный и
зловещий;
Над болотом зыблился
туман.
Там, в задке,
позвякивали вещи,
Кувыркался серый
чемодан.
Помнишь, как «должно
быть, опоздали»,
Выехав из леса, ты
сказал.
Перед нами в темно-синей
дали
Огоньком едва мерцал
вокзал.
И, со всех сторон
объятый мраком,
Озаряя сумрачный
простор,
В вышине надежным,
верным знаком
Загорелся грустный
семафор.
Помнишь, как в вагоне
полутемном
Мы предались неземной
мечте.
Жизни смысл таинственно-огромным
Представал в вагонной
темноте.
И стучали яростно
колеса,
И баюкал равномерный
звук…
И к нестройным голосам
хаоса
Чутко ты прислушивался,
друг.
Этот миг не может быть
случаен…
Помнишь, как, перелезая
рвы,
Ночью мы скитались у
окраин
Тьмой огней мерцающей
Москвы?
Этой ночью, светлой и
прощальной,
Наш союз навеки
заключен.
И, премудрый, строгий и
печальный,
Ты в душе моей
запечатлен.