Ты еще нежным была и не
знающим страсти младенцем
В дни, когда отроку
мне муза вручила свирель.
Помнишь веселие игр у
источника, милого нимфам,
Помнишь, любила играть
ты со свирелью моей?
Полый цикутовый ствол
приложив к розовеющим губкам,
Ты повторяла за мной
первые песни мои.
Вместе укрывшись в тени,
мы читали стихи Каллимаха
И собирали вдвоем в
вашем саду виноград.
Зорким оком прозрел
ученик лучезарного Феба,
Сколько таится в тебе
чар Афродиты златой.
Светлые глазки твои не
видали тринадцати весен,
Как полотно подняла
рано созревшая грудь.
Ах! простите навеки,
невинные детские игры,
Только увижу тебя, в
сердце томленье и боль.
Годы промчались, и ты
полюбила алтарь Мельпомены,
Крики влюбленной
толпы, красный звенящий тимпан.
Цинтия, долго ли
будешь бесстрастною жрицею музы:
Холодны ласки богов, ими
ль наполнится жизнь?
Счастие в жизни одно:
небольшой, но прочный достаток,
Вечно горящий очаг,
ложе, где спишь не один.
Тот охотнее дом
посещают мудрые музы,
Где хозяйственна мать,
в люльке играет дитя.
Мне не даром тебя
указала сама Афродита,
Знаю, что только с
тобой жизнь моя будет красна.
Что за нежность в тебе
и какая умеренность в чувстве!
Чуткая к голосу муз,
ты не боишься труда.
Любишь курения, розы,
вино, вавилонские ткани,
Но и расчетлива ты, и
бережлива, как мать.
Нет, не даром тобой
пленяется старый философ,
Зная природу вещей,
ведая тайны богов.
Боги тот дом охранят,
где ты будешь цветущей хозяйкой,
Будут в нем мясо и
хлеб, и не иссякнет елей.
Кто переступит порог
благовонной девической спальни?
Кто разделит с тобой
ложе, трапёзу и жизнь?
Если сделаюсь я, о
боги, этим счастливцем,
Вам обещаю заклать
лучшего в стаде быка.