Муза, мчись к степным
привольным странам,
Где шумит в черешневой
тени
Синий Днепр; в холмы,
где Первозванным
Крест Христов
воздвигнут искони.
Не сюда ль
Царьградские владыки
Слали драгоценные
дары?
В теремах не умолкали
клики,
Шумные и хмельные
пиры.
Витязи, доспехи боевые
Снявши с плеч и
позабыв труды,
Поднимали кубки
круговые,
Сладкой пеной пенились
меды.
Но уже каноны и
стихиры
Раздавались в храме.
От кадил
Дым бежал. И немощный,
и сирый
Во дворце защиту
находил.
Что же вдоль шумящих
улиц
Вихрем кони
пронеслись,
И жужжаньем медных
сулиц
Огласились даль и
высь?
Мчатся в битву
паладины,
Полон стрел тугой
колчан.
Не спасется ни единый
Из кичливых половчан.
Конь играет. Князю
любо
Слушать копий зычный
звон,
Отдыхать под тенью
дуба
И шеломом черпать Дон.
Дикой степи ветер
свежий
Бьет в лицо. Окончен
бой.
Сладок в полумраке
вежи
Сон под шкурою
медвежей,
Медный шлем под
головой.
Русский князь не знает
страха,
Лишь пред Богом он не
горд.
Даже имя Мономаха –
Ужас половецких орд.
Витязь битвы жаждет
рьяно,
Верный Богу и копью,
И прославит песнь
Баяна
Павших в праведном
бою.
Лучше смерть, чем плен
и цепи…
До зари бродя без сна,
Кличет ладу дева
степи,
Черноока и стройна.
Но с востока грянул
смерч Батыев,
И, облекшись в пепел,
дым и смрад
Ты померк,
первопрестольный Киев,
Ярослава златоверхий
град.