Смеялся май, синел,
сверкал залив.
На берегу, в тени
плакучих ив,
Увидел я беспечное дитя,
Играющее в мяч. Над ним,
грустя,
Склонялась Муза, и ее
рука
Держала лиру, лавр и
терн венка.
И новый сон передо мной
возник:
Клонился ветром плачущий
тростник,
Летали в роще желтые
листы…
И Муза мне сказала:
«Видишь ты:
Старушка с отроком
вокруг пруда
Идут, идут… не
спрашивай, куда!»
Леса одеты в пурпур и
огонь,
Заходит солнце. У
колодца конь
Остановился с легким
звоном шпор,
И девушка склонила
томный взор,
На водоем поставивши
ведро…
Вдали сверкнуло белое
перо.
И Муза мне шепнула: «О
дитя!
Богиня юности придет
шутя,
Шутя уйдет. Ты всадника
узнал?
Вином кипящий золотой
фиал
Ты рано осушил. Придут
ли вновь
И лира, и страданье, и
любовь?»