Сквозь лес готических
колонн,
Горé, над мраком
вознесенный,
Огнем лампады озарен,
Сияет чистый лик
Мадонны.
Там, ко всему земному
мертв,
Сложив молитвенно
ладони,
Перед престолом
распростерт
Священник в розовой
фелони.
Мерцанье золота и бронз
Чуть озаряет тьму
густую…
Поет орган, и юный ксенз
Возносит чашу золотую.
Всё смолкло. Кажется,
весь мир
Развеялся, как облак
дыма…
Лишь высоко взнесен
потир
Под звуки музыки
незримой.
То – отзвук неземных
гармоний.
Им внемлет, с нежностью
в очах,
С Христом-младенцем на
руках
И с ветвью лилии, –
Антоний.
А в нежно-бледной
вышине,
Как в гроздьях вянущей
сирени,
Приветно улыбаясь мне,
Клубятся ангельские
тени.
А там, где гуще жуткий
мрак,
Над миром чувственным и
дольным,
Как верной пристани
маяк,
Сияет взорам богомольным
Цветистых стекол дальний
рай,
Суля покой душе усталой,
И, как зари сиянье алой,
Зовет земной покинуть
край.
О, если б взвиться к
небесам
Движением бесплотных
крылий…
Как полн сырой и темный
храм
Дыханьем ладана и лилий!