Я обещал Вам непременно
Стихи. Но не моя вина,
Что своенравная Камена
С воспоминанием дружна
И вечно в ссоре с
настоящим.
Владеет скакуном кипящим
Лишь хладнокровная рука
Испытанного ездока.
А стих – что конь. Но
перебродит
Былое чувство, как вино,
И мысль созреет, как
зерно.
Тогда из-под пера
выходит
Сознаньем взнузданный
куплет,
Давно просившийся на
свет.
Мороза ледяные узы
Сковали мир. Ну что ж?
Пускай!
Под ласковым дыханьем
Музы
Всё тот же зеленеет май.
Как лодка под напором
ветра,
По воле Пушкинского
метра
Лечу я к Вашей
мастерской.
Весенней негой и тоской
Душа полна. Окно
раскрыто,
Спешу занять обычный
пост.
Внизу шумит Кузнецкий
Мост,
Гремят колеса и копыта,
Шипя и подымая пыль,
Проносится автомобиль.
Как много счастья ночью
краткой
Ты мне дарил, волшебник
май!
Уж выпит, приторный и
сладкий,
Давно простывший,
бледный чай.
Смолкают сонные вопросы,
И две последних папиросы
Мне остается докурить.
Как хочется мне их
продлить,
Как эти папиросы сладки!
Ненастье черное в окне…
Картины в стиле Клод
Монэ
Лежат повсюду в
беспорядке –
Французский, красочный
пожар,
И пахнут краски,
скипидар.
С бессонным, утомленным
взором,
Сказав прости моей
мечте,
По лестницам и коридорам
Блуждал я долго в
темноте.
Не раз ногой попавши в
лужу,
Я вышел наконец наружу.
Дождем обрызгана сирень,
Над городом – ненастный
день,
А в сердце – боль
разуверенья,
Неразрешившийся вопрос.
В волшебной силе папирос
Ищу минутного забвенья.
Всё пусто. Редко
промелькнет
Раскрывший зонтик
пешеход.
Я помню час разлуки
дальной,
Конец пленительного сна,
И взор
задумчиво-печальный
У запыленного окна.
Вдали виднелись те же
зданья,
Заученные очертанья
Карнизов, кровель,
куполов…
Никто на расставанье
слов
Не находил. Но ясно
было,
Что призрак реял среди
нас,
Что сердце не одно в тот
час!
Свои надежды хоронило.
А снизу доносилась пыль,
Шипя, летел автомобиль…