Я возвратился, я не мог
Не позабыть твоих обид.
Не стерта пыль с усталых
ног,
А сердце ноет и стучит.
Грохочет город под
окном,
В пыли не видно бледных
звезд.
Как всё разбросано
кругом!
Должно быть, недалек
отъезд.
Неужели я опоздал?
Я всё простил. Я – твой,
я – твой,
Я – твой. Я б всё теперь
отдал
За миг один вдвоем с
тобой.
Как некий неотвязный
бред,
Поет в ушах: всё, всё
прости.
И я гляжу на твой
портрет,
И глаз не в силах
отвести.
Кто больше высказать бы
мог,
Чем эта мертвая доска?
В твоих глазах – какой
упрек,
Какая смертная тоска!
Что, что с тобой? Куда
глядишь?
Русалка, побледневший
труп.
Прочь, прочь! Вверху –
вода, камыш…
Не узнаю любимых губ.
Где ароматный пурпур их?
Где черно-изумрудный пыл
Очей, то солнечных, то
злых?
Бог знает, как я их
любил!
Как будто говорит их
взгляд:
«Прощай, мой милый,
навсегда!
Вокруг меня – подводный
хлад,
Тиха зеленая вода».
Прости! прости!
Проклятый бред
Душа не в силах
превозмочь,
И я гляжу на твой
портрет…
А в воздухе сгустилась ночь.
Средь чемоданов,
сундуков,
С дорожной палкою, в
пыли,
Едва могу расслышать зов
Весны, ликующей вдали.