Бог Эрот, ярясь на Феба,
Вольный лёт в эфире
мча,
Две стрелы свергает с
неба,
Изострив и наточа.
Феб томится в страстном
плене:
Грудь ему насквозь
прожгла
Острым жалом вожделений
Златоствольная стрела.
Ранит Дафны грудь
невинной,
Леденящая сердца,
Та другая, с
сердцевиной
Из тяжелого свинца.
И Эрот, отмстив обиды,
Возвратился в небеса.
Феба нимфы Пенеиды
Жжет расцветшая краса.
Где журчит ручей
прозрачный,
Весь в серебряной пыли,
Дафны, вольной и
безбрачной,
Дни веселые текли.
В брак уж вступить
побуждал ее местный обычай,
Но в неприступных лесах
укрываться любила одна;
Мужа чуждалась,
звериною тешась добычей,
Словно Диана, для
страстной любви холодна.
Дафна скитаться любила
в лесистой тени молчаливой,
Всем женихам, что
искали ее, отказав.
Русые кудри, что прядью
вились прихотливой,
В косу простую
сплетала, повязкой связав.
Шепчет ей Делий: «О
Дафна! под деревом сядем!
Внемли молениям
страстным, и легкий покров распусти.
Гребнем злаченым по
этим распущенным прядям
Дай провести!»
Нимфа бесстрастная
тщетно ему прекословит…
Стройные члены раскинув
меж трав и корней,
Он ей любуется, дышит в
лицо ей, и ловит
Кудри златистые –
шелковых нитей нежней.
Хвалит взоры – звезд
лучистей
(Как от уст глаза
отвлечь?);
Нежны руки, пальцы,
кисти,
Белизна открытых плеч.
Очи гневом заблестели,
Скрылась в мир лесных
теней,
И язвимый страстью
Делий
С воплем бросился за
ней.
Не мирящийся с
разлукой,
Он проносится средь
чащ,
– Светозарный,
сребролукий, –
И по ветру вьется плащ.
«Нимфа, постой! Как от
льва убегают олени,
Агнцы от волка, как
голубь летит от орла,
Что ты бежишь,
спотыкаясь и раня колени,
Будто из лука стрела?
Нимфа, постой!
Доверяясь тропинкам неверным,
Что ты бежишь, не
внимая призывам любви?
Ноги безвинные острым и
жалящим терном
Не рви!
Знаешь ли, кто за тобою
бежит? Я – не горный,
Грубый пастух,
стерегущий родные стада.
Знала бы, кто я,
наверно ногою проворной
Ты б не бежала тогда!
Знай: мне Юпитер –
отец; я – пророчества дивного дара
Бог, и властитель я
творческих грез.
В Дельфах мне служат,
покорны мне Кларос, Патара
И Тенедос.
Стрелы мои беспощадны:
неведом им промах;
Только стрела твоя
стрел моих грозных верней!
Рана томит меня: я
среди трав, мне знакомых,
Сам врачеванья владыка,
спасенья не вижу от ней».
Дафна, робко розовея,
Всё бежит скорей,
скорей,
И, ее покровом вея,
Ветер треплет прядь
кудрей.
Мчится нимфа в
ствольной дали,
В зыбкой лиственной
тени.
Позолоченных сандалий
Рвутся крепкие ремни.
«Нимфа, стой, велик,
могуч я,
Быстробежный Аполлон!»
Мнутся травы, гнутся
сучья,
Эхо вторит гул и звон.
Зов любви его бессилен,
Дафна, розы розовей,
Мчится ветром меж
извилин
Диких троп, во мгле
ветвей.
Он нагнал, и Дафна
слышит,
Как дыханье горячо,
И под ним стыдливо
пышет
Обнаженное плечо.
Речь его – упорней,
гневней…
Дафна смотрит перед ней
Волны катит старец
древний,
Пенноблещущий Пеней.
И взмолилась: «о,
родитель!
Ты – всевластен, ты –
велик.
Будь же дочери
спаситель
Измени злосчастный
лик».
Смолкла, и стала
невинного агнца покорней.
Тело ее цепенеет, и
груди оделись корой.
Резвые ноги впиваются в
землю, как корни.
Руки становятся
сучьями, кудри – зеленой листвой.
Складки одежды
твердеют, становятся глаже;
Зеленошумной вершиной
замкнулись уста.
Вся изменилася Дафна,
но та же,
Прежняя в ней красота.
Любит ее и такой
Аполлон, и, как члены,
Гибкие сучья обвив,
слышит сердца любимого бой.
И поцелуи горячие
напечатлены
Им на коре, для
ответных лобзаний немой.
«Будешь отныне цвести
без скончаний,
Будешь в моих
извиваться кудрях,
Будешь на цитре, на
звонком колчане,
Знаком победы на гордых
царях.
Я примиряюсь с
враждебною долей,
Дафна, цвети же
могучей, пышней,
И на вожде, что войдет
в Капитолий,
Ярким победы венком
зеленей!
Как мои кудри нетленно
хранимы,
Так свой зеленый убор
сохрани;
Вечно цвети: и в
холодные зимы,
И в беспощадные летние
дни».
Кончил Пеан; и, ему
отвечая,
Лавр колыхаться
вершиною стал,
И, молодыми ветвями
качая,
Что-то шептал.