Клянусь горячими, степными
скакунами,
что задыхаются на бешеном бегу
и брызжут искрами, взметая пыль
волнами,
и утром близятся к беспечному врагу!
Клянусь, отвека мир Творцу
неблагодарен.
он жажду низких благ отвека затаил,
но близок трубный день… И
страшно-лучезарен
уж к миру близится печальный Азраил.
Но близок трубный день… и вдруг
помчатся горы
быстрее стада коз и легче облаков, –
день облекающий, как огненный
покров,
оденет все тела, и все погасит
взоры!
Вдруг закипят моря, как дно огромных
чаш,
по-человечески вдруг зарыдают звери,
восстанут заживо закопанные дщери,
и душу каждую постигнет темный
страж.
И станет вдруг земля лишь горстью
жалкой пыли,
и трубный глас совьет, как свиток,
небеса,
кипящий гной и кровь прольются, как
роса,
чтоб вновь отверженцы о Боге
возопили!
И вдруг земля из недр все трупы
изрыгнет,
и трубный глас прервет вращенье
зодиаков,
и расщепит луну, и солнца диск согнет
и бросит на землю двенадцать
звездных знаков.
И, пробужден трубой, к нам выйдет из
мечети
зверь с головой быка, лохматой
грудью льва
и шеей страуса, в рогов оленьих сети
оденется его бычачья голова.
Мыча, он каждого настигнет на пути,
помчится бешено, чтоб по словам
закона
в миг Моисеев жезл с печатью
Соломона
к престолу Судии послушно донести.
В тот День немногие да внидут в
вечный свет,
возлягут меж чинар божественного
сада,
где нега тихая, прохладная услада,
мерцание очей и золотых браслет.