Стоял над морем я, безмолвный и
унылый,
а ветер плачущий крепчал, и там в
тени
струились красные, вечерние огни,
и море пеною мои уста омыло.
Пугливо льнул к волне взмах чайки
длиннокрылой.
«Увы! – воскликнул я. –
Мои печальны дни,
о если б тощий плод взрастили мне
они,
и поле скудное зерно озолотило!»
Повсюду дырами зияли невода,
но их в последний раз я в бездны
бросил смело
и ждал последнего ответа и плода,
и вот зажегся луч, я вижу, онемелый,
восход серебряный и отблеск нимбов
белый,
и муки прежние угасли без следа.