I.
Я вернулся, вернулся, Тайга,
Из далеких и светлых пустынь;
Я иные любил берега
И любил, и вдыхал я полынь.
Горечь сладкая жертвенных трав
Опаляла мне сердце, как яд;
И в венке из невинных купав
Совершал я любовный обряд.
Но опять я на черной земле
Сожигаю смолистый костер;
И в туманной белеющей мгле
Серебристый мне чудится хор.
Это снежные духи Тайги
Шлют привет из неверных глубин
Береги, о Тайга, береги
Белокрылую песню долин.
Влажный пар седых озер
Мне ласкает сонный взор.
Ветви темные тайги
Шепчут: «Тайну береги!»
И во мгле мелькают крылья,
И сквозь сонное усилье,
Я смотрю мечте вослед
И шепчу ей тихо: «Нет!»
Так во мгле мелькают птицы;
И сквозь сонные ресницы,
Вижу, вижу вереницы
Белых странных голубей.
Чутко слышу воркованье
И любовное стенанье
Белых, белых голубей.
Мчатся кони лунным бором,
И своим таежным взором
Из-под мертвенных ресниц,
Я слежу за острым летом,
За таинственным полетом
Серебристо-белых птиц.
Стоит шест с гагарой,
С убитой вещей гагарой;
Опрокинулось тусклое солнце;
По тайге медведи бродят.
Приходи, любовь моя, приходи!
Я спою о тусклом солнце,
О любви нашей черной,
О щербатом месяце,
Что сожрали голодные волки.
Приходи, любовь моя, приходи!
Я шаманить буду с бубном,
Поцелую раскосые очи,
И согрею темные бедра
На медвежьей белой шкуре.
Приходи, любовь моя, приходи!
Три перед нами дороги вьются,
Смеются над нами,
Цветами манят вдаль,
Где трава голубеет
На сонной поляне,
В обмане.
Пойдешь по первой, –
Земля ужалит;
По второй, –
Загорится трава под ногой, –
А третья – в тайгу:
Я любовь для нее берегу.
В зеленоокой тайге –
Дрема осенняя.
Сонница тихо прильнула
К сердцу влюбленному
Черной земли.
Дыханье любви на устах,
Ресницами томно колышет,
Дышит желаньем во сне
Милая Дрема.
И мне, и мне
Дай испить твоей чаши,
Осенней, дурманной.
Дай желанного зелья.
А в багрянце зари
Ресницы подымем,
И грянет веселье.
На червленой дороге
Будем мы – как цари,
Как боги.