Скорее челюстью своей
Поднимет солнце муравей;
Скорей вода с огнем
смесится;
Кентаврова скорее кровь
В бальзам целебный
обратится, –
Чем наша кончится
любовь.
Быть может, самый Рим
прейдет;
Быть может, Тартар нам
вернет
Невозвратимого Марона;
Быть может, там, средь
облаков,
Над крепкой высью
Пелиона,
И нет, и не было богов.
Всё допустимо, и во всём
Злым и властительным
умом
Пора, быть может,
усомниться,
Чтоб омертвелою душой
В беззвучный ужас
погрузиться
И лиру растоптать пятой.
Но ты, о Лила, и тогда,
В те беспросветные года,
Своим единым появленьем
Мне мир откроешь
прежний, наш, –
И сим отвергнутым
виденьем
Опять залюбоваться дашь.
12 марта-30 апреля 1929
Париж