Я шел
один своим путем;
В
метель застыл я льдяным комом...
И вот
в сугробе ледяном
Они
нашли меня под домом.
Им
отдал все, что я принес:
Души
расколотой сомненья,
Кристаллы
дум, алмазы слез,
И жар
любви, и песнопенья,
И
утро жизненного дня.
Но
стал помехой их досугу.
Они
так ласково меня
Из
дома выгнали на вьюгу.
Непоправимое
мое
Воспоминается
былое...
Воспоминается
ее
Лицо
холодное и злое...
Прости
же, тихий уголок,
Где
жег я дни в бесцельном гимне!
Над
полем стелется дымок.
Синеет
в далях сумрак зимний.
Мою
печаль, и пыл, и бред
Сложу
в пути осиротелом:
И
одинокий, робкий след,
Прочерченный
на снеге белом, –
Метель
со смехом распылит.
Пусть
так: немотствует их совесть,
Хоть
снежным криком ветр твердит
Моей
глухой судьбины повесть.
Покоя
не найдут они:
Пред
ними протекут отныне
Мои
засыпанные дни
В
холодной, в неживой пустыне...
Все
точно плачет и зовет
Слепые
души кто-то давний:
И
бледной стужей просечет
Окно
под пляшущею ставней.
1907
Париж