С. А. Полякову
Проходят
толпы с фабрик прочь.
Отхлынули
в пустые дали.
Над
толпами знамена в ночь
Кровавою
волной взлетали.
Мы
ехали. Юна, свежа,
Плеснула
перьями красотка.
А
пуля плакала, визжа,
Над
одинокою пролеткой.
Нас
обжигал златистый хмель
Отравленной
своей усладой.
И
сыпалась – вон там – шрапнель
Над
рухнувшею баррикадой.
В «Aquarium`e»
с ней шутил
Я
легкомысленно и метко.
Свой
профиль теневой склонил
Над
сумасшедшею рулеткой,
Меж
пальцев задрожавших взяв
Благоуханную
сигару,
Взволнованно
к груди прижав
Вдруг
зарыдавшую гитару.
Вокруг
широкого стола,
Где
бражничали в тесной куче,
Венгерка
юная плыла,
Отдавшись
огненной качуче.
Из-под
атласных, темных вежд
Очей
метался пламень жгучий;
Плыла:
– и легкий шелк одежд
За
ней летел багряной тучей.
Но
дрогнул юный офицер,
Сердито
в пол палаш ударив,
Как
из раздернутых портьер
Лизнул
нас сноп кровавых зарев.
К
столу припав, заплакал я,
Провидя
перст судьбы железной:
Ликуйте,
пьяные друзья,
Над
распахнувшеюся бездной.
Луч
солнечный ужо взойдет;
Со
знаменем пройдет рабочий:
Безумие
нас заметет –
В
тяжелой, в безысходной ночи.
Заутра
брызнет пулемет
Там
в сотни возмущенных грудей;
Чугунный
грохот изольет,
Рыдая,
злая пасть орудий.
Метелицы
же рев глухой
Нас
мертвенною пляской свяжет, –
Заутра
саван ледяной
Виясь,
над мертвецами ляжет,
Друзья
мои»...
И банк метал
В
разгаре пьяного азарта;
И
сторублевики бросал;
И
сыпалась за картой карта.
И,
проигравший игрок,
Я
встал: неуязвимо строгий,
Плясал
безумный кэк-уок,
Под
потолок кидая ноги.
Суровым
отблеском покрыв,
Печалью
мертвенной и блеклой
На
лицах гаснущих застыв,
Влилось
сквозь матовые стекла –
Рассвета
мертвое пятно.
День
мертвенно глядел и робко.
И
гуще пенилось вино,
И
щелкало взлетавшей пробкой.
05. Москва