В
глухих коридорах и в залах пустынных
Сегодня
собрались веселые маски,
Сегодня
в увитых цветами гостиных
Прошли
ураганом безумные пляски.
Бродили
с драконами под руку луны,
Китайские
вазы метались меж ними,
Был
факел горящий и лютня, где струны
Твердили
одно непонятное имя.
Мазурки
стремительный зов раздавался,
И
я танцевал с куртизанкой Содома,
О
чем-то грустил я, чему-то смеялся,
И
что-то казалось мне странно-знакомо.
Молил
я подругу: «Сними эту маску,
Ужели
во мне не узнала ты брата?
Ты
так мне напомнила древнюю сказку,
Которую
раз я услышал когда-то.
Для
всех ты останешься вечно-чужою
И
лишь для меня бесконечно-знакома,
И
верь, от людей и от масок я скрою,
Что
знаю тебя я, царица Содома».
Под
маской мне слышался смех ее юный,
Но
взоры ее не встречались с моими,
Бродили
с драконами под руку луны,
Китайские
вазы метались меж ними.
Как
вдруг под окном, где угрозой пустою
Темнело
лицо проплывающей ночи,
Она
от меня ускользнула змеею,
И
сдернула маску, и глянула в очи.
Я
вспомнил, я вспомнил – такие же песни,
Такую
же дикую дрожь сладострастья
И
ласковый, вкрадчивый шепот: «Воскресни,
Воскресни
для жизни, для боли и счастья!»
Я
многое понял в тот миг сокровенный,
Но
страшную клятву мою не нарушу.
Царица,
царица, ты видишь, я пленный,
Возьми
мое тело, возьми мою душу!