Сады
моей души всегда узорны,
В
них ветры так свежи и тиховейны,
В
них золотой песок и мрамор черный,
Глубокие,
прозрачные бассейны.
Растенья
в них, как сны, необычайны,
Как
воды утром, розовеют птицы,
И – кто поймет
намек старинной тайны? –
В
них девушка в венке великой жрицы.
Глаза,
как отблеск чистой серой стали,
Изящный
лоб, белей восточных лилий,
Уста,
что никого не целовали
И
никогда ни с кем не говорили.
И
щеки – розоватый жемчуг юга,
Сокровище
немыслимых фантазий,
И
руки, что ласкали лишь друг друга,
Переплетясь
в молитвенном экстазе.
У
ног ее – две черные пантеры
С
отливом металлическим на шкуре.
Взлетев
от роз таинственной пещеры,
Ее
фламинго плавает в лазури.
Я
не смотрю на мир бегущих линий,
Мои
мечты лишь вечному покорны.
Пускай
сирокко бесится в пустыне,
Сады
моей души всегда узорны.