Я закрыл Илиаду и сел у окна,
На губах трепетало последнее слово,
Что-то ярко светило – фонарь иль луна,
И медлительно двигалась тень
часового.
Я так часто бросал испытующий взор
И так много встречал отвечающих
взоров,
Одиссеев во мгле пароходных контор,
Агамемнонов между трактирных
маркеров.
Так, в далекой Сибири, где плачет
пурга,
Застывают в серебряных льдах
мастодонты,
Их глухая тоска там колышет снега,
Красной кровью – ведь их – зажжены
горизонты.
Я печален от книги, томлюсь от луны,
Может быть, мне совсем и не надо
героя,
Вот идут по аллее, так странно
нежны,
Гимназист с гимназисткой, как Дафнис
и Хлоя.