Под пологом ли
слишком жарко,
Ночник ли пущен
слишком ярко,
Иль шум и
шелесты мышей
Твоих коснулися
ушей,
Что ты не спишь,
раскинув руки,
И слушаешь
глухие звуки?
«Фотис, ты
спишь?» – Я сплю, молчи, –
И снова замерло в
ночи.
«Ты плачешь?» –
Нет, спокойся, милый,
Расторгнут нас
одной могилой! –
Наутро встала
так бледна,
Как будто год
была больна.
Весь день был
ветрен, сух и ясен,
Но лишь закат
зарделся, красен,
Фотис сказала: «Я
пойду
На час».
Предчувствуя беду,
Ее просил побыть
я дома,
Покуда не
пройдет истома.
«Не бойся, друг,
не будь враждебен.
Клялась я
отслужить молебен.
Одна доеду без
труда
И тотчас
возвращусь сюда.
Ты жди меня, не
мучься скукой, –
Молитва будет
нам порукой».
Я скрыл тогда невольный
вздох.
Вот шум шагов
вдали заглох,
На темном и
глухом канале
Гондолу тихо
отвязали,
Но уж давно
взошла луна,
Когда вернулася
она.