Недаром красная
луна
В тумане
сумрачном всходила
И свет тревожный
наводила
Сквозь стекла
темного окна.
Одной свечой
озарены,
Вдвоем сидели до
утра мы,
И тени беглые от
рамы
У ног скользили,
чуть видны.
Но вдруг
лобзанья прервала
И с тихим стоном
отклонилась,
Рукою зá сердце
схватилась,
Сама, как снег в
горах, бела.
«Фотис, но что,
скажи, с тобой?»
Она чуть слышно
мне: «Не знаю».
Напрасно руки ей
лобзаю,
Кроплю ее святой
водой.
Был дик и
странен милый взгляд,
В тоске одежду
рвали руки,
И вдруг сквозь
стон предсмертной муки
Вскричала:
«Поздно, милый!.. яд!»
И вновь,
сломясь, изнемогла,
Любовь и страх в
застывшем взоре...
Меж тем заря на
белой шторе
Уж пятна красные
зажгла.
И лик Фотис – недвижно
бел...
Тяжеле тело,
смолкнул лепет –
Меня сковал
холодный трепет:
Без слез, без
крика я немел.