Зерна
огненного цвета
Брошу
на ладонь,
Чтоб
предстал он в бездне света
Красный
как огонь.
Советским
вельможей,
При
полном Синоде...
–
Здорово, Сережа!
–
Здорово, Володя!
Умаялся?
– Малость.
–
По общим? – По личным.
–
Стрелялось? – Привычно.
–
Горелось? – Отлично.
–
Так стало быть пожил?
–
Пасс в нек`тором роде.
...Негоже,
Сережа!
...Негоже,
Володя!
А
помнишь, как матом
Во
весь свой эстрадный
Басище
– меня-то
Обкладывал?
– Ладно
Уж...
– Вот-те и шлюпка
Любовная
лодка!
Ужель
из-за юбки?
–
Хужей из-за водки.
Опухшая
рожа.
С
тех пор и на взводе?
Негоже,
Сережа.
–
Негоже, Володя.
А
впрочем – не бритва –
Сработано
чисто.
Так
стало быть бита
Картишка?
– Сочится.
–
Приложь подорожник.
–
Хорош и коллодий.
Приложим,
Сережа?
–
Приложим, Володя.
А
что на Рассее –
На
матушке? – То есть
Где?
– В Эсэсэсере
Что
нового? – Строят.
Родители
– рóдят,
Вредители
– точут,
Издатели
– водят,
Писатели
– строчут.
Мост
новый заложен,
Да
смыт половодьем.
Все
то же, Сережа!
–
Все то же, Володя.
А
певчая стая?
–
Народ, знаешь, тертый!
Нам
лавры сплетая,
У
нас как у мертвых
Прут.
Старую Росту
Да
завтрашним лаком.
Да
не обойдешься
С
одним Пастернаком.
Хошь,
руку приложим
На
ихнем безводье?
Приложим,
Сережа?
–
Приложим, Володя!
Еще
тебе кланяется...
– А
что добрый
Наш
Льсан Алексаныч?
–
Вон – ангелом! – Федор
Кузьмич?
– На канале:
По
красные щеки
Пошел.
– Гумилев Николай?
–
На Востоке.
(В
кровавой рогоже,
На
полной подводе...)
–
Все то же, Сережа.
–
Все то же, Володя.
А
коли все то же,
Володя,
мил-друг мой –
Вновь
руки наложим,
Володя,
хоть рук – и –
Нет.
– Хотя и нету,
Сережа,
мил-брат мой,
Под
царство и это
Подложим
гранату!
И
на раствороженном
Нами
Восходе –
Заложим,
Сережа!
–
Заложим, Володя!