В глухие дни Бориса
Годунова,
Во мгле Российской
пасмурной страны,
Толпы людей скиталися
без крова,
И по ночам всходило
две луны.
Два солнца по утрам
светило с неба,
С свирепостью на
дольный мир смотря.
И вопль протяжный:
«Хлеба! Хлеба! Хлеба!»
Из тьмы лесов
стремился до царя.
На улицах иссохшие
скелеты
Щипали жадно чахлую
траву,
Как скот, – озверены и
неодеты,
И сны осуществлялись
наяву.
Гроба, отяжелевшие от
гнили,
Живым давали смрадный
адский хлеб,
Во рту у мертвых сено
находили,
И каждый дом был
сумрачный вертеп.
От бурь и вихрей башни
низвергались,
И небеса, таясь меж
туч тройных,
Внезапно красным
светом озарялись,
Являя битву воинств
неземных.
Невиданные птицы
прилетали,
Орлы царили с криком
над Москвой,
На перекрестках,
молча, старцы ждали,
Качая поседевшей
головой.
Среди людей блуждали
смерть и злоба,
Узрев комету, дрогнула
земля.
И в эти дни Димитрий
встал из гроба,
В Отрепьева свой дух
переселя.