Осень. Мертвый простор.
Углубленные грустные дали.
Завершительный ропот, шуршащих
листвою, ветров.
Для чего не со мной ты, о, друг
мой, в ночах, в их печали?
Столько звезд в них сияет, в
предчувствии зимних снегов.
Я сижу у окна. Чуть дрожат
беспокойные ставни.
И в трубе, без конца, без конца,
звуки чьей-то мольбы,
На лице у меня поцелуй, – о,
вчерашний, недавний.
По лесам и полям протянулась
дорога Судьбы.
Далеко, далеко, по давнишней
пробитой дороге,
Заливаясь, поет колокольчик, и
тройка бежит.
Старый дом опустел. Кто-то
бледный стоит на пороге.
Этот плачущий – кто он? Ах, лист
пожелтевший шуршит.
Этот лист, этот лист... Он
сорвался, летит, упадает...
Бьются ветки в окно. Снова ночь.
Снова день. Снова ночь.
Не могу я терпеть. Кто же там так
безумно рыдает?
Замолчи. О, молю! Не могу, не могу
я помочь.
Это ты говоришь? Сам с собой – и
себя отвергая?
Колокольчик вернись. С
привиденьями страшно мне быть.
О, глубокая ночь! О, холодная
осень! Немая!
Непостижность Судьбы: –
Расставаться, страдать, и любить.