Сорвавшись в горную
ложбину,
Лежу на каменистом дне.
Молчу. Гляжу на небо.
Стыну.
И синий выем виден мне.
Я сознаю, что невозможно
Опять взойти на высоту
И без надежд, но бестревожно,
Я нити грез в узор плету.
Пока в моем разбитом
теле
Размерно кровь свершает
ток,
Я буду думать, пусть без
цели,
Я буду звук – каких-то
строк.
О, дайте мне топор чудесный –
Я в камне вырублю ступень,
И по стене скалы отвесной
Взойду туда, где светит день.
О, бросьте с горного мне
края
Веревку длинную сюда,
И, к камню телом припадая,
Взнесусь я к выси без
труда.
О, дайте мне хоть знак оттуда,
Где есть улыбки и цветы,
Я в преисподней жажду чуда,
Я верю в благость высоты.
Но кто поймет? И кто
услышит?
Я в темной пропасти
забыт.
Там где-то конь мой тяжко
дышит,
Там где-то звонок стук
копыт.
Но это враг мой, враг веселый,
Несется на моем коне.
И мед ему готовят пчелы,
И хлеб ему в моем зерне.
А я, как сдавленный
тисками,
Прикован к каменному
дну.
И с перебитыми руками
В оцепенении тону.