Из ореховой скорлупки
Приготовивши ковчег,
Я сижу, поджавши губки:
Где-то будет мой ночлег?
Пред водою не робея,
Для счастливого конца,
Я, находчивая Фея,
Улещаю плавунца.
«Запрягись в мою
скорлупку,
И вези меня туда,
Где на камне мелют
крупку,
И всегда кипит вода».
Был исполненным догадки
Веслоногий плавунец:
С мышкой мельничною в
прятки
Я играю наконец.
Плавунца я отпустила,
Услыхавши жернова.
Он нырнул в домок из
ила,
Где подводится трава.
Хороводятся там стебли,
Снизу прячется пескарь.
Плавунец, искусный в
гребле,
Между всех нырялок царь.
А подальше от запруды
Заходя за перекат,
В быстром блеске мчатся
гуды,
Всплески, брызги, влажный град.
Над вспененным
водопадом,
С длинной белой бородой,
Жернова считает взглядом
Мельник мудрый и седой.
У него жена колдунья,
Из муки Луну прядет,
Причитает бормотунья:
«Чет и нечет, нечет, чет».
Насчитает так, до счета,
Пыль тончайшей белизны,
Замерцает позолота,
В небо выйдет серп Луны.
Выйдет тонкий, и до
шара,
Ночь за ночью, в небосвод,
Лунно-белая опара,
Пряжа Месяца плывет.
В эти месячные ночи
Воздух манит в вышину.
Разум девушек короче,
Стебли тянутся в струну.
И колдунья с мукомолом,
Что-то в полночь прошептав,
Слышат в сумраке веселом
Прорастанье новых трав.
Я же с мельничною
мышкой,
Не вводя избу в изъян,
Прогремлю в сенях
задвижкой,
Опрокину малый жбан.
Мы играем с кошкой в
жмурки,
Уманим ее на стол.
А под утро у печурки
От муки весь белый пол.