Светлый, меткий, и
тяжелый,
Заходил топор сам-друг.
Щепки носятся как пчелы,
Сосчитать их недосуг.
Много зим, и много
весен,
Был схоронен мой топор.
И стволы дубов и сосен
Расширяли свой убор.
Не в могиле был он,
сильный,
А в запрете, в тишине.
Так, в углу, валялся,
пыльный,
И косился он ко мне.
Но запреты – где
запреты?
Но законы – где закон?
Эти песни все пропеты,
И в лесах и гул и стон.
Только бешеный он,
верно,
Этот пьяный мой топор.
Раньше он рубил
примерно,
А теперь лишь сеет сор.
Остудился дальний город,
И в деревне не теплей.
Лишь, подняв свой волчий
ворот,
Ходит холод-лиходей.